Настало время уделить внимание самому свежему завершенному проекту Леа – экранизации сказки «Красавица и Чудовище», режиссера Кристофа Ганса. Премьера состоялась 12 февраля в Париже.
Кристоф Ганс в своих интервью обозначил, что во время работы над этим проектом опирался на первоисточник, оригинал сказки написанной Габриэль-Сюзанн Барбот де Вильнев, хотя в большинстве случаев авторство приписывают Жанне-Мари Лепренс де Бомон, которая упростила, сократила и опустила очень многие элементы. Но есть и те, кто считает сказку народной, иным и вовсе кажется, что это одно из творений Шарля Перро)
К сожалению, сохранилось очень мало фактов из биографии писательницы. Габриэль Сюзанн де Вильнев (урожденная Барбо) - французская романистка, родилась около 1695 года в Ла-Рошели в дворянской семье. Вышла замуж за подполковника Жан-Батиста де Гаалона. Став вдовой в 26 лет и оставшись без средств к существованию, мадам де Вильнев перебралась в Париж и занялась литературной деятельностью, принесшей ей дружбу со многими писателями, в том числе с Клодом Кребийоном. Клод Кребийон был известен как автор эротических романов, некоторые из них имели сказочные мотивы. Помимо эротики, его произведения часто содержали политическую сатиру и вызывали общественные скандалы. Именно с этим человеком мадам де Вильнев «делила свои скудные заработки» и именно в его доме прожила всю оставшуюся жизнь. Писательница умерла 29 декабря 1755 года в Париже в возрасте примерно 60 лет.
При написании своей знаменитой истории Вильнев вдохновлялась произведениями французских сказочников, историей «Амур и Психея» Апулея и различными народными сказками на тему жениха в облике животного. Несмотря на внешнюю схожесть сюжетов, Вильнев удалось создать собственную уникальную историю, затрагивавшую реальные проблемы женщин того времени. Она подвергала критике вынужденные браки, когда совсем юных девушек отдавали в жены абсолютно незнакомым мужчинам, которые, могли быть старше их на пару десятков лет.
Впервые сказка «Красавица и чудовище» была издана в 1740 году в сборнике «Морские сказки, или молодая американка». В книге представлены сказки, которые служанка-горничная рассказывает своей госпоже во время морского путешествия в Новый свет. Первое издание сборника было анонимным.
В 1757 году, спустя два года после смерти мадам де Вильнев, ее соотечественница - писательница, журналистка и педагог Жанна-Мари Лепренс де Бомон (1711-1780) - выпустила сильно сокращенный и адаптированный для детей вариант сказки в своем «Журнале для детей, или диалогах между мудрой гувернанткой и несколькими ее воспитанницами». Текст был ужат, исчезла предыстория Принца и Красавицы, многие детали были изменены. Например, число братьев и сестер Красавицы сократилось с одиннадцати до пяти (три брата и две сестры); она стала родной, а не приемной дочерью купца; в конце сказки фея наказывает злых сестер Красавицы, чего нет в оригинале. Но главное отличие в другом: в оригинальной сказке Чудовище просило Красавицу не выйти за него замуж, а разделить с ним ложе. Конечно, такой вариант не подходил для детского чтения, поэтому классической стала версия Бомон, а не Вильнев. Стоит упомянуть, что Бомон никогда не приписывала авторство сказки себе, но во всех изданиях всегда указывала автором Вильнев, добавляя, что она сама только пересказала данную историю.
Однако, несмотря на популярность версии Бомон, оригинал Вильнев продолжал переиздаваться. В 1858 году британский драматург с французскими корнями Джеймс Робинсон Планше в своем сборнике «Двадцать четыре волшебные сказки, выбранные из произведений Перро и других популярных авторов» впервые издал сказку мадам де Вильнев на английском языке. Перевод был очень близок к оригиналу, в нем была искажена всего одна деталь: все то же предложение Чудовища провести с ним ночь было заменено на предложение руки и сердца, как и в версии Бомон и других произошедших от нее вариантах. В наши дни наиболее известным является перевод на английский язык, изданный в 1989 году американским лингвистом и исследователем волшебных сказок Джеком Зайпсом в его книге «Красавицы, чудовища и колдовство: классические французские сказки».
Конечно же нас заинтересовал оригинальный текст, мы его изучим насколько это вообще возможно, и поделимся результатами с вами)
Ну, а пока вернемся в реальность, к экранизации «Красавица и чудовище» 2014 года. Несмотря на неоднозначные отзывы критиков и зрителей, с точки зрения кассовых сборов он довольно успешен, и вероятно всем интересно узнать хоть какие – то детали съемочного процесса столь красивой и сложной с точки зрения графического дизайна картины.
Режиссер Кристоф Ганс о начале работы над проектом:
«У меня не было в планах делать ремейк фильма Кокто. Это всего лишь еще одна экранизация всем известной сказки. Однако когда я предложил «Красавицу и чудовище» Жерому Сейду, тот прямо вспыхнул: «Вы хоть представляете себе, под какой пресс критики и грязи хотите влезть? Они же никогда не забудут и не простят Вам Кокто!» На что я ответил: «Конечно. Всегда и везде найдутся люди, которые будут утверждать, что Кокто лучше!». Существует множество фильмов, в том числе французских, ремейки которых просто немыслимы. В противовес – «Красавица и чудовище». В ней полным-полно белых пятен, «недосказанности», большое количество тропинок, которыми Кокто сознательно не ходил. Я предельно внимательно изучил текст сказки в изложении мадам де Вильнёв и обнаружил ряд аспектов, которые для Кокто оказались мало актуальными. Кокто оставил после себя ряд намеков, приоткрытых дверей, сквозь которые я решил пройти и преподнести свою версию сказки»
О выборе актёров на главные роли:
«Пока я и Сандра Во-Ан работали над сценарием, никого кроме Венсана Касселя и Леа Сейду в главных ролях мы себе не представляли. Это был наш изначальный и единственный выбор. Нам тогда, да и сейчас, было предельно ясно, что во всей Франции лишь Венсан Кассель способен сыграть декаденствующего монарха и Чудовище так, чтобы это была одна и та же личность. Мы узнаем в чудовище его голубые глаза, характерные колебания настроения, манеру общаться. Что касается Леа…Есть в ней одна редкая для актеров и людей вообще особенность: она сочетает в себе современность и классику, сиюминутность и вечность, время и безвременье, сложность и простоту. В нашем фильме Белль – главное действующее лицо, в отличие от версии Кокто, где главным был Зверь. Наша история разворачивается вокруг юной девушки, дочери, беззаветно преданной своему отцу, которой суждено обрести свою любовь в мрачном и таинственном мире ужасного Существа».
О создании образа Чудовища:
«Мы провели над Венсаном ряд необычных опытов и преобразований. Запись исполнения его роли проходила в два этапа. На съемочной площадке во время игры в паре с Леа, где он носил специальный костюм и в Монреале, куда мы отправились месяц спустя, чтобы поработать уже отдельно с лицом Венсана. Ему пришлось переигрывать уже пройденный материал одной лишь мимикой. Такой же процедуре подвергался и Брэд Питт в «Бенджамине Баттоне» Дэвида Финчера. На Венсана в процессе сьемки был надет своего рода хоккейный шлем с кучей различных датчиков, фиксирующих все, что движется от бровей до подбородка. Информацию, полученную в процессе этой работы, затем использовали при создании маски Чудовища. Сама маска – настоящая, не цифровая. Ее спроектировал Патрик Татопулос, а воссоздал Стив Вонг. Реальный физический объект, произведение искусства, над которым люди корпели сотни часов, вшивая каждый волосок по одному. Готовую маску отсканировали в HD-формате. Затем отсканированный материал совместили с тем, что получили от чудо-шлема, в котором работал Венсан. В этом смысле ему повезло: не нужно было просыпаться в 3 ночи и идти на грим, мазаться клеем. В маске Чудовища играл уже виртуальный Кассель. Такой современный, цифровой подход сэкономил массу времени».
Об адаптации актеров к хромакею и спецэффектам:
«Актер – это основа всего процесса. Актер должен создать вокруг себя иллюзию, граничащую с реальностью, чтобы отыграть сцену в том месте, которое описано в сценарии, не обращая внимания на хромакей, камеры и снующих туда-сюда людей. Когда Леа прибыла на съемочную площадку, она очень быстро адаптировалась к спецэффектам и связанным с ними условностям. Принялась работать так страстно, с таким огромным энтузиазмом, что все мы были поражены. В полуреальный цифровой мир Леа вписалась так, будто это ее естественная среда обитания (обычное окружение), настолько натурально она вела себя перед камерами. Зачастую, актерам требуется какое-то время, чтобы попрактиковаться, обрести себя на конкретной площадке, войти в роль. К примеру, Венсан, прибыв на место съемки, изменил голос, дикцию, язык телодвижений. Леа же была изначально готова к этой роли, как идеально настроенный музыкальный инструмент. Все, что мне приходилось делать при работе с ней, это лишь менять громкость ее звучания: в одной сцене чуть громче, в другой – чуть тише. Также хочу отметить Дюсолье. Его огромный театральный опыт, его отточенные десятилетиями актерские навыки помогли идеально вписаться в технологию цифровой съемки. Знаете, несмотря на всю технологическую сложность и рутину съемок, эту картину я могу назвать своей самой легкой именно благодаря актерам, за что им большое спасибо».
Продюсер Ришар Гранпьеро о начале работы над проектом:
«Прикинув бюджет будущей картины, мы несколько отрезвели – траты предстояли немалые. Однако, на удивление, этот вопрос решился довольно быстро. Я переговорил с Жеромом Сейду, представил наш с Кристофом проект ему и его команде из Pathé и мгновенно получил одобрение. Процесс написания сценария так же не занял много времени: 10-ти страничный синопсис, который Кристоф и Сандра сделали для презентации проекта, вскоре превратился в полноценную историю, пьесу, если хотите, в которой я увидел новое, оригинальное прочтение старой сказки. В частности, в нашей истории уделялось не малое внимание становлению Принца чудовищем.
Большинство проектов проходит медленно и тяжело, но этот, совместный с Кристофом, можно сказать, стал исключением из правил. Где-то год ушел на различного рода приготовления к съемочному процессу. Судя по моему опыту, это мизер для подобного проекта. Я чувствовал, как вокруг него сплотились Леа, Венсан, Кристоф, и, возможно, благодаря их общей энергетике, ситуация развивалась в таком стремительном ключе».
Художник-постановщик Тьерри Фламан о съёмочном процессе:
«В «Красавице и чудовище» довольно много настоящих объектов: главный зал, столовая, логово Чудовища, прихожая, интерьеры и экстерьеры зданий. Так же были специально сконструированы элементы сцены, по которой передвигались актеры: гигантская лестница, ступени в саду, мост, ведущий к замку, дерево, на которое Белль влезает, чтобы осмотреться вокруг. Что касается танцевального зала и зала с Волшебным Зеркалом, то там были только пол и несколько колонн. Эти места стали такими, какими их увидят зрители, уже после мультипликации элементов, т.е. колонн. В столовой рисовали только потолок. Чтобы актеры не перекрывали области цифровой обработки, стены помещения сделали 6,5 метров вышиной. Что касается дома, то крыша была добавлена в конце, также расширили огород, который был настоящим. Настоящей была и тропинка. Сцены на фоне экстерьера замка были полностью сняты на хромакей. Кроме нескольких кадров, которые сделали в парке Сан-Суси в Потсдаме и в лесах под Берлином, где актеры изображали всадников. А так, им приходилось работать буквально ни с чем, не за что было ухватиться воображению, все предметы были виртуальными и в моменты съемки изображались на стикерах».
Леа Сейду о своем участии в фильме:
«Я очень люблю старый фильм с Жаном Маре, снятый в 1946 году, – это классика французского кино. Режиссер Жан Кокто говорил, что для понимания «Красавицы и чудовища» нужно иметь душу ребенка. Думаю, это утверждение в полной мере относится и к нашему фильму. Все мы, независимо от возраста, должны время от времени возвращаться в детство».
Об особенностях съемок:
«Представьте: мне надо играть сцену с Венсаном Касселем, а у него на пол-лица наклеен зеленый крест, чтобы художники позже смогли дорисовать морду чудовища. Вместо того чтобы начать работать, мы полчаса хохочем. Или, например, по сценарию я должна бежать вслед за ланью. Но животного в кадре нет, вместо него – толпа людей, которые бегут вместе со мной, размахивая кусками проволоки и картона. В итоге все опять смеются, работа стоит. С другой стороны, это отличный актерский тренинг: надо уметь вживаться в роль в любых условиях, становиться хамелеоном, подстраиваться. Мне это нравится».
Венсан Кассель о Чудовище:
«Монстр был в изначальной задумке гораздо хуже и страшнее, но уже на раннем этапе проекта мы решили сделать что-то более осмысленное. Это требует больших амбиций — снимать сегодня кино в Европе с таким бюджетом. Это куча денег. Были огромные скандалы насчет того, сколько кому платить и во сколько это обойдется французскому правительству. Если ты делаешь фильм на 40 миллионов долларов, он должен быть достаточно открытым, чтобы из него получилась картина для семейного просмотра. Это был мой первый фильм такого рода, я даже собственных детей на премьеру отвел, дочка плакала в конце. Получилось очень амбициозное семейное кино».
О технической стороне съемок:
«Понимаете, для того чтобы хорошо играть, не нужна съемочная площадка. Вот когда ты должен играть, как будто вокруг тебя есть что-то, чего на самом деле там нет, — это проблема. Тут понадобится воображение. В этом фильме проблем было две: во-первых, все время надо представлять декорации, которых нет вокруг. Во-вторых, ты не можешь быть естественным, играя такую роль. На тебе костюм из мускулов, огромный плащ, металлический ошейник и несколько килограммов шерсти — черта с два ты «будешь естественным» в таких обстоятельствах. Так что я и не был».
#LeaSeydoux #ЛеаСейду #Labelleetlabete
